Было уже здесь, да и пускай, всё равно всё ровно так:
...но почему-то очень часто в припадке хмурого родства
мне видится как образ счастья твой мокрый пригород, Москва.
Дождливый вечер, вечно осень, дворы в окурках и листве,
уютно очень, грязно очень, спокойно очень, как во сне.
Люблю названья этих станций, их креозотный, теплый чад –
в них нету ветра дальних странствий, они наречьями звучат,
подобьем облака ночного объяв бессонную Москву:
как вы живете? Одинцово, бескудниково я живу.
Поток натруженного люда и безысходного труда,
и падать некуда оттуда, и не подняться никуда.
Нахлынет сон, и веки тяжки, и руки – только покажи
дворы, дожди, пятиэтажки, пятиэтажки, гаражи.
Ведь счастье – для души и тела – не в переменах и езде,
а в чувстве полноты, предела, и это чувство тут везде.
Отходит с криком электричка, уносит музыку свою:
сегодня пятница, отлично, два дня покоя, как в раю,
толпа проходит молчаливо, стук замирает вдалеке,
темнеет, можно выпить пива в пристанционном кабаке,
размякнуть, сбросить груз недели, в тепло туманное войти –
все на границе, на пределе, в полуживотном забытьи;
и дождь идет такой смиренный, и мир так тускло озарен –
каким манком, какой сиреной меня заманивает он?
Все неприютно, некрасиво, неприбрано, несправедливо, ни холодно, ни горячо,
погода дрянь, дрянное пиво, а счастье подлинное, чо.